Интервью с доктором Александром Ангеловым.

Интервью с доктором Александром Ангеловым. 1-я часть   
Интервью с доктором Александром Ангеловым. 2-я часть 

Заключительная часть нашего интервью называется "Иммиграция". Она получилась самой эмоциональной - пришлось вспомнить много неприятных моментов, но все по порядку...

М: Итак, как вы решили стать врачом?

А: Я всегда хотел быть химиком. Я обожал химию и знал ее на зубок. В медицинском институте меня хотели завалить, но сделали большую ошибку - поставили химию последним предметом. Я был в группе смертников из 12ти человек (8 евреев, 2 армянина и 2 грузина), то есть группа на вылет. Потихонечку я видел как люди уходили. Все экзамены я сдал хорошо, завалить меня хотели на химии. Я помню этот момент, когда преподавательница, принимающая у меня экзамен, приходит в комиссию и говорит: "Это твердая пятерка, не просто пятерка, а пятерка с плюсом!" Я вдруг вижу у главы комиссии лицо вытягиваться, она смотрит на меня, потом на нее и говорит: "Вы паспорт его видели?!" Она посмотрела паспорт и говорит: "Ой! Что же мне делать?" В итоге мне дали уравнение из какой-то особой тетрадки. Я посмотрел на него и говорю: "Это уравнение не имеет решения", они обрадовались и хотели мне ставить 2, да только вот сами, действительно, не смогли решить это уравнение, когда я их об этом попросил. И поставили мне пятерку. Вот я попал в медицинский институт. А, вообще, мама очень хотела, чтобы я был доктором, а папа однажды показал мне работу химика, что не имело нечего общего с моими представлениями о том как все это должно выглядеть, это помогло мне принять решение относительно будущей профессии. Любовь к медицине у меня возникла, когда я уже учился в институте, осознав, что я реально могу кому-то помочь. 

М: Случались ли какие-нибудь забавные случаи на учебе?

А: Конечно. Например, я очень хотел быть хирургом, и на первой операции, которую мы просто наблюдали, я заметил двух каких-то бугаев и не понимал чего они там делают... Оказывается, они там были, чтобы нас ловить, так как очень скоро один за другим народ начал падать...)) А я стою и терплю. И тут вдруг пациент слегка пошевелился и ойкнул и я закрыл глаза, открыв их я увидел шесть человек справа и еще двое слева) мы все лежали в штабеле))) Так я понял, что очень остро чувствую боль другого человека, что, в принципе, делает хорошим хирургом.

М: Вам удалось поработать хирургом?

 

А: Да 10 лет. Но кроме этого я еще серьезно изучал гомеопатию, иглотерапию и психиатрию. Мне очень повезло с учителями, я учился у старой гвардии. Наш профессор говорил нам: "Ваша общая задача не вылечить болезнь и пациента, вы должны предоставить организму благоприятные условия для того, чтобы он справился с заболеванием." Это были такие фундаментальные знания. 

М: Почему вы имигрировали?

А: Если каким-то людям, приехав сюда, нужно было что-то придумывать про антисемитизм для того, чтобы остаться и получить политическое убежище, то мне ничего не надо было выдумывать. Приведу один пример, одну историю, которая даже не была последней каплей. Нас было пять докторов. Один из них был партийный и читал "Правду" от корки до корки. Это был 1989 год. Я вышел из операционной. Этот партийный посмотрел на меня и говорит: "Ты мой!" Я, ничего не понимая: "Ты о чем?" на что он: "Ты что статью не читал?" Оказывается, это был политический памфлет о том, что надвигаются погромы и тот, кто убьет главу еврейской семьи получит половину состояния этой семьи. Я видел, что он был очень серьезен. Он добавил: "Смотри, зачем тебе отдавать свою половину кому-то, кого ты даже не знаешь? А я позабочусь о том, чтобы твоя смерть не была такой болезненной.

М: Я не понимаю как такое возможно?? Может это он пошутил?

А: Без тени шутки... Он стал в последствии рэкетиром и возглавлял одну из крупнейших бандитских группировок. Это сложно понять человеку, который ни разу с этим не сталкивался... Я выходил утром на работу, на моей двери был крестик, и на соседской двери был крестик... Была организация под названием "Память", они устраивали демонстрации в парке, через который я водил дочку в школу. Они выкрикивали: "Убивай жидов!" Я видел, что для детей там просто никак. В остальном все у меня там было в порядке социально и финансово.

М: Как уезжали?

А: На пять человек у нас было четыре чемодана. В одном из них лежали продукты - крупы, сгущенка, консервы. Так этот чемодан у нас конфисковали на русской таможне со словами: "Итак уже награбили тут у нас, хватит!" Мы шли в никуда... Мы боялись, что самолет развернут и отправят нас куда-нибудь... Но все было хорошо, нас привезли в Австрию, там был рай для нас) Иммиграция называлась "Венская сказка", "Римские каникулы" и "Американская трагедия"))
 

М: Почему трагедия? Как вас встретила Америка?

А: Наш самый любимый день по началу был - четверг, потому что в этот день выбрасывали мусор и мы собирали телевизоры, видики и другую технику. Жена работала на трех работах, а мне нужно было учиться. Я учился по 12 часов в сутки в течении 2ух лет. С английским сначала было очень плохо. В интернатуре я был первый русский студент за всю их историю. Они надо мной все время подшучивали, пока не увидели меня в деле, потом зауважали. Я пытался стать здесь хирургом, но никто не хотел принимать в хирургическую интернатуру иммигранта с иностранным образование, поэтому переквалифицировался в семейного доктора, чему я сейчас очень и очень рад.

М: Сложно ли вам - человеку с амбициями хирурга было становиться семейным врачом?

 

А: Учась в институте, мы конечно предвзято относились к терапевтам, шутили, мол не получилось у них... )) Теперь же я понимаю насколько все в моей жизни было вымерено до миллиметра, ведь именно, как семейный врач я могу на практике применять все мои обширные знания. Хирург - это ремесленник. Для того, чтобы быть семейным врачем, тебе нужно знать гораздо больше. В хирургии я верю в узкую специализацию. Например, доктор, который каждый день режет аппендициты будет с этим лучше справляться, чем какой-нибудь профессор, который занимается всем подряд. Именно поэтому министр здравоохранения Петров поехал со своим аппендицитом к какому-то сельскому врачу, чья специализация как раз была в этой области, хотя мог выбирать из кого угодно. В терапии узкий специалист не имеет право на существование. От этого у нас и получается, что человек в 65-70 лет имеет 15 лекарств, если учесть, что кто-то вообще ничего не принимает, кто-то принимает 30...

Я свято верю в то, что доктор не должен получать много денег. За исключением последних ста лет доктор никогда не был богат, он был уважаемым и почтенным, но не богатым человеком. Я разговаривал с докторами, которые работали в штатах в начале века. Знаете сколько у них стоил вызов? 5 центов - в переводе на продукты - это 5 бубликов. Но у них были первые машины, телефоны, чтобы делать свою работу лучше. Более того, как-то раз одного доктора ограбили и взяли у него все, что было, включая часы. На следующий день к нему пришел крестный отец мафии Нью Йорка, вернул часы и сказал: "Мы просим прощения, мы нашли кто это сделал, мы его наказали и с этого момента вы не должны ничего бояться, вы будете под нашей охраной." Все это должно вернуться, ведь для шести тысяч лет в истории медицины - 100 лет здравоохранения это не срок. Есть периоды роста, когда тинэйджеры начинают идти угрями, а потом все проходит, вот и здесь - все пройдет.

М: Мне этот период больше напоминает кризис среднего возраста, если сравнивать жизнь медицины с жизнью человека.

А: Ну да)))

М: Существует ли коротенький , но универсальный рецепт здоровья для всех?

А: Доктор в переводе с латыни - это учитель. Моя задача не лечить, а научить. Я учу людей каким-то правильным поступкам, правильным вещам. Но человек должен начать слышать, а для этого ему необходимо дойти до состояния кризиса. Я уверен, что вам про вашу меланому и раньше говорили, но уши были закрыты. Зато потом вы начали слышать даже когда про нее говорят шепотом. То есть универсальность только в том, что человек должен захотеть. Я не верю в панацею, более того, когда результаты все сплошь положительные - я начинаю волноваться - значит, что-то здесь не так. Я часто задавал себе такой вопрос: "Если все, в том числе и болезни, приходит от источника, а я работаю и лечу эти болезни, значит я работаю против источника?" Это страшная мысль. Вот к чему я пришел. Все расставлены по своим местам, это не просто так. И нет во мне никакой уникальности, это больше моя обязанность, чем привилегия. Я инструмент. Я ничего не делаю. Все делает источник. Я должен быть хорошим инструментом - держать себя, свои знания в хорошей форме для того, чтобы через меня все эти знания доходили по назначению. Если я заржавею - это будет плохо. Если я начну тянуть все это на себя - меня заткнут. Мне хочется еще работать и работать, давать и давать, поэтому ты должен понимать кто ты и что ты делаешь